Пресс-дайджест
Вторник 19 Марта 2024г.
Архив
Поиск
Версия

Желая угодить всем, бизнес-лидеры не смогут вызвать симпатии ни у кого

Пандемия Covid-19 усиливает обеспокоенность по поводу экономического неравенства, дискриминации и изменения климата, что заставляет корпорации делать больше, чем просто продавать свои акции по доступной цене. В ответ на изменение общественных настроений участники бизнес-сообщества США в прошлом году заявили, что «важны все заинтересованные стороны». «Мы обязуемся приносить пользу всем, чтобы обеспечить успех наших компаний, наших сообществ и нашей страны в будущем», - отмечали они.

Но такая постановка вопроса бесполезна. Заявленные корпорациями цели должны помочь им сделать выбор. Если важны все заинтересованные стороны, то нет ни одной по-настоящему важной.

Желая угодить всем, бизнес-лидеры, вероятно, не смогут вызвать симпатии ни у кого. Недавние данные даже свидетельствуют о том, что корпорации, подписавшие заявление группы о «капитализме заинтересованных сторон», с большей вероятностью увольняли рабочих в ответ на пандемию, и с меньшей жертвовали на усилия по борьбе с вирусом.

Тем не менее, ошибочна ли ориентация на акционеров, выдвинутая нобелевским лауреатом по экономике Милтоном Фридманом? Обоснование Фридмана заключалось в том, что, поскольку менеджеры нанимаются акционерами, их обязанность - максимизировать прибыль - и, следовательно, цену акций. Хотя этот подход был широко принят руководителями корпораций в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве за последние 50 лет, его основная логика была неправильно понята. Для многих наблюдателей идея о том, что предприятия должны отдавать предпочтение инвесторам-миллионерам за счет долгосрочных сотрудников, ужасна.

Однако есть более глубокий аргумент в пользу точки зрения Фридмана, основанный на признании того, что менеджеры не обязательно будут давить на всех остальных в пользу акционеров. Поскольку акционеры получают все, что остается после того как держателям долга выплачиваются проценты, а работникам заработная плата, руководство может максимизировать «остаточные требования» акционеров только в том случае, если увеличит размер корпоративного пирога.

В той степени, в которой руководство должно удовлетворять всех остальных, прежде чем учитывать интересы акционеров, оно уже максимизирует ценность для тех, кто вносит свой вклад в фирму.

Правда, некоторые возразят, что необходимость увеличения квартальной прибыли ведет к сокращению расходов в таких областях как обучение рабочих. Но если компании хотят максимизировать стоимость своих акций в долгосрочной перспективе, они будут обучать сотрудников там, где это необходимо, поощрять устойчивые методы работы своих поставщиков, когда это снижает затраты, и укреплять прочные отношения с клиентами вместо того, чтобы грабить их. Другими словами, даже если генеральные директора в первую очередь сосредотачиваются на ценах на акции, это не означает, что фондовый рынок вознаграждает только действия, которые увеличивают прибыль в этом квартале. Amazon в течение многих лет показывала небольшую прибыль, но сейчас процветает именно потому, что так много вложила в свой бизнес.

Более того, когда квартальные результаты действительно влияют на цены акций, это часто происходит из-за того, что краткосрочная перспектива интерпретируется как достоверное отражение долгосрочной. Точно так же вместо того, чтобы пытаться увеличить краткосрочную прибыль, жертвуя долгосрочными перспективами, корпоративные менеджеры лучше объяснят свою стратегию и поощрят терпение инвесторов. И если рыночные аналитики не верят их аргументам, возможно, они правы, и новые управленческие решения могут быть оправданы.

Правление компании принимает решение, не поддаваясь влиянию бессмысленных краткосрочных результатов. Они, безусловно, могут побудить менеджеров взглянуть на ситуацию в долгосрочной перспективе. Никогда не нужно делать пустых заявлений об обслуживании всех заинтересованных сторон.

Безусловно, корпоративные менеджеры неправильно использовали первоначальную формулировку Фридмана, чтобы оправдать постоянно увеличивающуюся заработную плату, выраженную в акциях, которая, как они утверждают, «выравнивает» их интересы с интересами акционеров. Но это отражает провал корпоративного управления, а не фундаментальных целей. Настоящая проблема с формулировкой Фридмана состоит в том, что, независимо от того, насколько она технически правильна, факт ее неправильного понимания имеет значение: сегодняшние идеалисты-рабочие и клиенты отказываются принять ее. По иронии судьбы такой сдвиг в подходах состоит в том, что корпорации, заявляющие о своей приверженности только максимальному увеличению акционерной стоимости, рискуют оттеснить ключевые группы, что отрицательно отразится на цене их акций.

Вот почему, как показывает недавний отчет McKinsey & Company, все больше корпораций становятся «целенаправленными». Среди преимуществ, о которых они заявляют, - рост доходов (за счет привлечения социально сознательных клиентов), большее снижение затрат (например, за счет повышения эффективности использования энергии или воды), а также лучший набор и мотивация работников.

Конечно, ни одна из этих целей не противоречит максимизации акционерной стоимости. Корпоративная цель полезна постольку, поскольку она вызывает энтузиазм в критических кругах. Однако если цель призвана угодить всем, это приведет к невозможному стандарту и к обратным результатам. Главное, чтобы руководство четко объяснило, как оно будет выбирать между различными группами интересов, когда необходимо идти на компромисс.

Например, когда Google отказался от правительственной программы США по разработке искусственного интеллекта для военных целей, он дал понять, что возражения его сотрудников важнее интересов крупного прибыльного клиента. В результате сотрудники и клиенты Google лучше понимают, как компания взвешивает их интересы, и эта ясность будет полезна в долгосрочной перспективе, в том числе для цены акций.

Некоторые корпорации пошли еще дальше, например, разработав руководящие принципы устойчивого развития для себя и своих поставщиков в отсутствие государственных нормативов. Коллективные акты корпоративного благородства вызывают тревогу: правила, которым легко следуют крупные игроки, удерживают более мелких участников рынка, а покупатели могут формировать «картели», чтобы теснить поставщиков. Таким образом было бы лучше, если бы корпорации давили на избранные правительства для регулирования, а не действовали сами по себе.

Наконец, растёт проблема корпоративного политического влияния. Многие заинтересованные стороны теперь хотят, чтобы компании высказывали свое мнение по таким вопросам как ограничения прав LGTBQ в некоторых штатах США. Часто это те же самые заинтересованные стороны, которые возражают против того, чтобы корпоративные деньги влияли на выборы.

Честно говоря, вмешательство, выходящее за рамки деловых интересов компании, поднимает серьезные вопросы законности: чьи интересы отстаиваются? Руководства?

Но менеджеры были назначены за компетенцию в управлении фирмой, а не за политические взгляды. Заинтересованные стороны? Как их определяют?

Корпорациям здесь следует быть осторожными. Хотя у нас есть политические процессы для поощрения или наказания действий правительства и корпоративные процессы для привлечения менеджеров к ответственности, нам не хватает надежных механизмов для мониторинга и проверки предприятий, которые берут на себя традиционные государственные роли. Пока мы этого не сделаем, корпорации, которые берут на себя ответственность перед обществом, рискуют выйти за рамки общественного признания. Лучше не будить спящих собак.